Пробужденный - Страница 8

Мама, наверное, объяснила бы мне… Стоило мне подумать о маме, как я вдруг почувствовала жуткое одиночество. Да, она запуталась и даже предпочла мне своего нового мужа, но она все равно оставалась моей мамой. Оказывается, я все еще скучала по ней. Я сердито помотала головой.

Нет! У меня была настоящая «мама» — моя бабушка.

«Я скучаю не по матери, а по бабушке!» — решительно объявила я самой себе. И тут же мне стало ужасно стыдно за то, что я до сих пор не нашла времени позвонить ей. Но я знала, что она почувствовала, как моя душа вернулась обратно, а значит, перестала волноваться. Бабушка всегда была исключительно чувствительной, особенно во всем, что касалось меня. И все-таки я должна была ей позвонить!

Мне стало совсем грустно и стыдно. Пожевав губу, я решительно обмотала шею кашемировым палантином и, придерживая развевающиеся концы, зашагала по каменному мосту навстречу ветру.

Воины уже зажигали факелы, и я приветствовала тех, кто мне кланялся. При этом я старалась не смотреть на жуткие мертвые головы, насаженные на столбы между факелами. Думаете, я преувеличиваю? Ничего подобного. Скальпы. Черепа. Настоящие мертвецы. Нет, конечно, они были очень старые, сморщенные и высохшие, но все равно было противно.

Опустив глаза, я прошла по мосту над заболоченным полем, окружавшим островную сторону замка. Дойдя до узкой тропинки, я свернула налево. Священная роща лежала через дорогу и простиралась куда-то в бесконечность. Я хорошо знала, где она находится, но не потому, что мое бесчувственное тело когда-то провезли мимо, спеша доставить во владения Ских. Я знала о ней потому, что все эти недели, пока Старк медленно поправлялся, меня неудержимо тянуло сюда. Если я не сидела у постели Старка и не болтала со Ских или Афродитой, ноги сами несли меня в рощу, и я долго бродила среди деревьев.

Священная роща напоминала мне Потусторонний мир, хотя меня слегка пугало, что это воспоминание одновременно успокаивает меня и внушает ужас.

Короче, я продолжала гулять в этой роще, которую Шорас называл древним, словом Криф, но старалась делать это при свете дня. Я еще ни разу не была здесь после захода солнца. Не говоря уже о том, чтобы приблизиться к ней ночью.

Но сейчас я упрямо шагала по дороге, освященной с двух сторон горящими факелами. Трепещущие тени скользили по краю рощи, а слабый свет позволял лишь догадываться о загадочном мшистом мире, притаившемся за причудливо изогнутыми деревьями. Ночью роща выглядела совсем иначе, чем днем, когда лучи солнца оживляли густой шатер ветвей.

Я больше не узнавала ее, поэтому держалась настороженно, а кожа у меня покрылась мурашками.

Я не сводила глаз с сгустившейся в роще темноты. Кажется мне, или тени впрямь стали чернее, чем обычно? Что если там рыщет нечто… не вполне хорошее? Я поежилась, и в тот же миг мое внимание привлекло какое-то движение впереди. С гулко колотящимся сердцем я уставилась прямо перед собой, почти ожидая полного букета удовольствий — крыльев, холода, зла, безумия…

Но вместо этого увидела нечто такое, отчего мое сердце пустилось вскачь, но уже совсем по другой причине.

Это был Старк, стоявший перед двумя деревьями с крепко переплетенными стволами. Кривые ветви были украшены разноцветными лоскутами, крепко связанными вместе. Некоторые ленточки были яркими и новыми, другие давно обтрепались и выцвели от времени.

Я сразу догадалась, что вижу перед собой земную версию «Древа подношений», росшего посреди рощи Никс в Потустороннем мире, однако принадлежность к «реальному» миру отнюдь не делала это дерево менее живописным. Особенно теперь, когда перед ним стоял парень, завернутый в большой шерстяной плед цветов клана Уоллисов, опоясанный дирком, с кожаной сумкой-спорраном на боку, и прочими, не менее эротичными, кожаными и металлическими аксессуарами (уверена, Дэмьен описал бы их именно такими словами).

Я смотрела на своего Хранителя и не могла насмотреться, словно сто лет не видела. Старк выглядел сильным, здоровым и совершенно сногсшибательным. Я как раз размышляла над вопросом, носят ли шотландские парни белье под своими пледами или килтами, когда он повернулся и взгялнул мне в лицо.

Его глаза засияли улыбкой.

— А я слышу, о чем ты думаешь.

Кровь бросилась мне в лицо, ведь я знала, что у Старка есть доступ к моим чувствам.

— Ты обещал подслушивать меня только в том случае, если мне угрожает опасность!

Он лукаво усмехнулся, глаза его озорно заблестели.

— Тогда думай потише! Но ты права. Сейчас мне не следовало тебя подслушивать, ведь, судя по твоим мыслям, ты стоишь на правильном пути, уводящем прочь от опасности!

— Наглец! — буркнула я, не в силах сдержать улыбку.

— Ага, я такой. Но я твой наглец.

Старк протянул ко мне руку, я подошла, и мы переплели пальцы. Его прикосновение было теплым, а рука сильной и надежной.

Подойдя ближе, я увидела, что черные тени еще не исчезли из-под глаз Старка, однако он больше не был бледным, как мертвец.

— Ты снова стал собой!

— Да, но на это ушла куча времени. Я все спал и спал, но как-то тяжело и беспокойно, а вот сегодня во мне словно что-то щелкнуло, и я понял, что подзарядился.

— Здорово. Я так за тебя волновалась! — Только сказав это вслух, я поняла, сколько правды в моих словах, поэтому поспешно выпалила: — И страшно скучала по тебе.

Старк сжал мои пальцы и прижал меня ближе. Куда только подевалась его озорная шутливость?

— Я знаю. Почему ты такая испуганная и печальная? В чем дело?

Я хотела сказать ему, что он ошибается, и что я просто старалась не беспокоить его, давая возможность поскорее поправиться, но с моих губ сама собой сорвалась правда: